Окладывание медведей по снегу
Первые ранние снега нередко застают врасплох некоторых беспечных медведей, и они по первой пороше оставляют приметные следы. Бывает, что на лесосеке строгивает медведя с берлоги упавшее поблизости дерево, и зверь вынужден перебираться на другое место.
Иногда надоедливая собачонка охотника, которой лаять бы только на белок, натыкается на берлогу и своим настойчивым звонким голосом заставляет осторожного зверя покидать зимнюю лежку.
Для охотника-медвежатника все эти случаи — хорошая находка.
Вот свежий или припорошенный снежком размашистый, широкий след медведя, уходящий вглубь, в самые глухие уголки леса. Охотник берет след и начинает интересную работу — скрадывание медведя, который считается замечательным мастером следа.
Ни один зверь не умеет так искусно, используя особенности местности, дороги, мелководную речку, поваленные деревья, бесснежные поляны и т. д., запутать и скрасть свои следы, как это делает старый опытный медведь.
На Южном Урале два охотника складывали пять разных медведей, причем одного из них, заломавшего местного охотника, пришлось пе-реокладывать трижды. Зверь — крупный самец, — боясь преследования, менял «под погоду» места лежек. Только в одном окладе он сменил до восьми мест.
Оставив свежий след медведя, потянувшийся в густые ельники, охотник делает большой обход самой густой и темной части леса.
Идя, где по дорогам, где светлыми местами в чаще, он вновь пересечет след зверя.
Медведь, перейдя незамерзшее болото и сосновую гриву, опять ввалится в густые ельники. Тут снова нужно оставить следы, на этот раз слева, и сделать большой круг, стараясь не спеша, без шума обходить с правой стороны все наиболее крепкие участки леса, где смог остановиться зверь. '
Пройдя с километр, охотник может обнаружить, что медведь перешел вправо, в более светлые участки леса. Продолжая идти в том же направлении, охотник вновь пересечет след, значит зверь вернулся на левую сторону угодий.
По компасу, которым нужно все время корректировать свой путь, охотник должен обойти с северной стороны темные густые ельники. Допустим, дальше пойдут бугры, покрытые сосняком. Охотник уже рассчитывает, что медведь остался в ельниках, а след выходит в гору и направляется на север. Не меняя направления, приходится пройти еще с полкилометра и снова пересечь след вернувшегося зверя. Тут уже ясно, что медведь остался в ельниках: большой круг начерно замкнут, выходного следа больше нет.
На другой день со свежими силами нужно не спеша образовать оклад, сокращая его за счет светлых мест и болота, где медведь не мог задержаться.
Чтобы меньше шуметь, эту работу лучше всего производить одному. Внутри круга удается обнаружить тропу зверя, по которой он несколько раз проходил взад и вперед. А вот и его прыжок на поваленное дерево, по которому он шел прямо на север. Это, вероятно, и есть его «пята» (последний ход на лежку, в берлогу). Дальше нельзя делать ни шага, иначе есть риск подшу-меть медведя.
По наблюдениям опытных медвежатников и окладчиков последний ход медведя на берлогу почти всегда ведет на север, а направление хода стронутого из берлоги медведя на первых 80— 100 м всегда указывает на юг. Охотясь на медведей в европейской части Союза, это твердо можно взять за правило: такая закономерность хода медведей на берлоги и из берлог подтверждается многочисленными наблюдениями охотников. На Урале и в разных местах Сибири эта закономерность в ходах медведей не наблюдается.
Не задерживаясь и не производя шума, охотник оставляет заветные следы медведя и проходит дальше, до своего вчерашнего следа. Здесь нужно прикинуть в уме план охоты на обложенного вами медведя и определить приблизительное место его нахождения.
Предположим, что круг получился небольшой. В таком круге легко брать зверя и на берлоге, и путем оклада.
Охотник должен не полениться и затоптать все следы медведя, которые остались за пределами оклада. Кроме того, неплохо запутать и свои следы, сделав несколько ложных петель, чтобы другие охотники не смогли найти оклад и стронуть зверя, на которого потрачены и время, и труды.
Разумеется, здесь приведен лишь один из вариантов, который может пригодиться во время складывания медведей. А на охоте что ни медведь, то все новые и новые приемы складывания. Поэтому, чтобы перехитрить умного зверя, нужно быть очень внимательным и изобретательным.
Охота на берлоге с лайками. Когда берлога найдена, охотиться на медведя можно или путем небольшого загона, или взять его на берлоге.
На берлоге наиболее удобно охотиться втроем: двое с ружьями, а третий при собаках. В случае необходимости третий рубит перед берлогой мешающие стрельбе деревья, помогает выжить зверя из берлоги и вытащить его до дороги после удачного выстрела.
На берлогу следует выходить затемно, чтобы на месте быть при рассвете. Охота эта иногда протекает совсем не так, как предполагают охотники. Иногда зверь лежит в таком месте, что стрелять по нему приходится лишь тогда, когда он мелькнет в чаще; иной раз раненый зверь уходит; иногда же случается и так, что выжить его из-под корней вывороченного дерева не так просто; бывали такие охоты, что медведи не вылезали из берлоги и час, и полтора.
Когда зверь пошел раненым или не стреляным, всегда хлопотно вновь найти его или опять обрезать в круг, чтобы на следующий день взять тем или иным способом.
Не доходя до берлоги метров пятьдесят, нужно остановиться и зарядить ружья. Затем один охотник с ружьем наготове осторожно подходит к самой берлоге и становится так, чтобы иметь возможность стрелять выскочившего зверя.
По сигналу этого охотника подходят и остальные. Спустив одну собаку, стрелки занимают места в шести-восьми шагах от берлоги, становясь с одного боку — с южной стороны от ее чела.
Следует помнить, что чем ближе к выскочившему зверю находится охотник, тем легче попасть в него пулей по убойному месту. Охотник, хорошо владеющий собой и своим ружьем, с такой дистанции одной пулей может уложить зверя на месте.
Но, разумеется, стрелять накоротке в могучего зверя должны лишь те охотники, которые не в первый раз идут на медведя и умеют посылать пулю точно в цель.
Итак, собака спущена. Опытный пес сразу же покажет чело берлоги, и по его поведению можно судить, как ведет себя медведь: лежит ли еще или вот-вот покажется.
Спускать в это время другую собаку не следует, так как в нервозной обстановке у берлоги она может попасть под пулю.
Вылезшего или быстро выскочившего из берлоги медведя опытные охотники стараются вна-
чале заранить метким выстрелом по тазовой части, чтобы дать возможность собакам поработать по нему, а затем добивают его выстрелом в голову.
На этой охоте нужно соблюдать осторожность и к убитому медведю сразу после выстрелов не подходить. Случается, что зверь лишь прикидывается мертвым и может застать" охотников врасплох.
Наускивая собак на раненого зверя, нужно быть настороже: псы на глубоком снегу не так поворотливы, как медведь, и, если им грозит опасность, зверя надо обезвредить или добить.
Вообще же мучить раненого зверя долго не следует: собаки должны повозиться с ним 3—4 мин. После этого медведя нужно убить выстрелом в голову.
Притравливать же собак на берложных охотах полезно еще и потому, что в берлогах со старой медведицей могут находиться прошлогодние лончаки или пестун, а в борьбе с ними собаки чувствуют себя увереннее и быстрее приобретают ценный опыт работы по крупному зверю.
Облавная охота. Если медведь обложен и охоту отложить почему-либо нельзя, на него лучше охотиться облавой.
Весь успех этой интересной, увлекательной охоты обычно зависит от опытности распорядителя охоты, который должен отлично знать охоту и иметь ясное представление о манере хода зверя после выхода из берлоги.
Вместе с охотником, обложившим медведя, распорядитель охоты накануне облавы должен обойти круг, внимательно осмотреть лес в самом окладе и в примыкающем к нему массиве, особенно в южной стороне оклада.
У окладчика нужно узнать, где зверь ввалился в круг. И если круг невелик, а след вошедшего в оклад медведя тянет на север, то это место, вероятно, и будет его «пятой». По этому месту медведь может пойти из круга обратно — в пяту.
Именно здесь, на пяте, и по сторонам от нее и нужно наметить места для расстановки стрелков.
Стрелки расставляются по прямой линии, в шестидесяти-семидесяти шагах один от другого, с таким расчетом, чтобы каждый из них видел своих соседей, а идущего на линию номеров зверя могли видеть два соседних номера.
По обе стороны линии стрелков, с левого и с правого флангов оклада, который после вырезки распорядителем пустых мест стал нагонистым, расставляются на дистанции тридцать-сорок шагов друг от друга по четыре-пять так называемых молчунов. Их роль заключается в том, чтобы не выпустить зверя из круга и заставить его идти
на стрелков. Когда зверь уклоняется к флангам оклада, молчуны взмахивают руками или делают два-три шага. Кричать и разговаривать им запрещается.
Толковый молчун, находящийся (по отношению к линии стрелков) дальше идущего на него медведя, может легко направить его на стрелковую линию, так как зверь, заметив на пути своем человека, естественно, отклонится в сторону и выйдет на одного из стрелков.
Дальше молчунов по линии оклада расставляются загонщики-кричане. Расстояние между ними зависит от величины оклада и от количества людей, принимающих участие в загоне. Места для молчунов и кричан определяет распорядитель охоты совместно с окладчиком.
Когда все это сделано, можно начать охоту. Кричане и молчуны остаются в 500—600 м от оклада. Стрелки же, одетые в белые халаты, занимают номера по указанию распорядителя. Не производя шума, стрелки отаптываются на указанных им местах, заряжают ружья и ожидают начала облавы.
После этого разводящий — окладчик или сам распорядитель охоты — разводит по своим местам молчунов и кричан.
По сигналу разводящего кричане начинают шуметь. Если медведь долго не поднимается, в круг направляются с одной опытной лайкой два так называемых ерша, которые должны разыскать берлогу и поднять из нее зверя.
Если облава проводится опытными людьми и линия стрелков намечена правильно, охота обычно заканчивается быстро.
Медведя, идущего прямо на номер или вблизи него, стрелок должен напустить возможно ближе, точно выделить по лопаткам зверя и ударить его.
Когда медведь идет на соседний номер, нужно пропустить его и быть готовым поправить быстрым выстрелом промахи соседа.
Стоять на номерах стрелки должны совершенно неподвижно, даже не поворачивая головы. Ведь в густой ели трудно заметить затаившуюся белку, но стоит ей чуть шевельнуть хвостиком, и она уже видна. Так- и зверю легко обнаружить неосторожного, неопытного стрелка, который неспокойно стоит на номере. А после облавы окладчик покажет такому «стрелку», что медведь был от него всего в десяти шагах и повернул обратно в круг.
Как и на каждой облавной охоте, сходить с номеров разрешается только после сигнала распорядителя охоты или в том случае, когда есть необходимость оказать помощь соседнему стрелку.
Стрельба медведя в круге.Прошло две недели, как обложен медведь. Снега в лесу стало значительно больше. Еще причудливее и живописнее стали мохнатые ели и сосны, на которых огромными грудами лежит кухта — пушистый белый снег. Тонкие березки под тяжестью нависшего снега прогнулись вершинами до самой земли, образуя живописные арки, под которыми охотнику с двумя товарищами и с двумя лайками приходится пробираться на лыжах по старой лыжне, которая местами едва заметна.
Вот здесь зверь проходил своим следом несколько раз и, сделав сметку через занесенную снегом елочку, пошел дальше, вглубь круга, в направлении на север.
Здесь на входном следу — на пяте — охотник оставляет одного товарища, а сам с другим охотником углубляется в оклад.
Если есть уверенность, что зверь уже достаточно облежался, а погода стоит морозная, то, чтобы облегчить розыски берлоги, можно спустить со сворки одну лайку, которая менее напориста.
Собака старательно проверит каждый выскирь (корни упавшего дерева), каждый залом и подозрительный холмик. А потом скроется под буреломником, занесенным снегом, и, фыркая, вылезет с другого конца, пройдя под густыми лапами сваленного дерева.
Во время нахождения в берлоге у спящего медведя жизненные процессы сокращены до минимума, вследствие чего он дает очень мало запаха, этим и объясняется, почему даже опытная, чутьистая лайка причуивает медведя в берлоге лишь на очень близком расстоянии.
Но вот пес, словно преобразившись, задержался на секунду и быстро скрылся в густом ельнике. Уже слышен голос собаки. Нужно спешить: неподалеку берлога!
Зверь лежит в грунтовой берлоге, которую он выкопал под толстой сухой осиной. Чело берлоги обращено на юг, именно с этой стороны и следует становиться, чтобы не упустить зверя без выстрела. Наблюдая за поведением собаки, охотник имеет еще время срубить топором несколько елочек, чтобы перед берлогой образовалась светлая полянка.
Теперь нужно стать с товарищем в четырех шагах друг от друга и в шести-восьми шагах от берлоги. Становиться надо с одной стороны. В противном случае можно подстрелить шальной пулей не только собаку, но и товарища.
Если зверь застигнут в берлоге, то третьему охотнику, оставшемуся на пяте, делать будет нечего. Поэтому условным сигналом его можно подозвать к берлоге. Если же два охотника подшумели медведя, то им почти наверняка придется услышать выстрел третьего товарища.
В охотничьей практике был случай, когда зверь, поднятый в круге, пошел прямо в пяту,
попав в поле зрения объектива фотоаппарата, направленного в сторону оклада. Медведь напугал фотографа, который успел заснять его на полном маху, и ушел из круга.
Когда же медведь обнаружен в берлоге, можно спустить другую собаку, которая также с голосом бросится к челу.
Ради этих незабываемых минут, охотник-медвежатник и ценит эту прекрасную охоту. Полная неизвестность — какой зверь лежит, каков его характер и как он выйдет из берлоги: со всем медвежьим достоинством, не спеша или выскочит, раскидав снег; бросится ли он наутек, точно заяц, или, наметив заранее жертву, кинется в атаку на одного из охотников? Все это и заставляет стрелков каждую секунду быть начеку.
При желании охоту можно закончить одним выстрелом. Но гораздо интереснее, когда зверь меткой пулей бывает лишь обезврежен. Тогда по медведю можно травить собак, давая им необходимую практику работы по этому зверю.
Опытные собаки вдруг отскакивают от чела, и в тот же миг перед охотниками во всей своей дикой красоте появляется медведь. На мгновение он задерживается, и этого достаточно, чтобы ударить в него по тазу. Медведь оседает и с угрожающим ревом ползет на передних лапах. Собаки отлично знают это состояние раненого зверя и смело рвут его за парализованный зад, что дает им ценную практику для последующих охот на медведей вдогонку.
Медведь добит. Собаки отогнаны от бурой лохматой туши и накормлены сладким парным мясом. Охотникам предстоит нелегкое занятие — вытаскивать тушу зверя на ближайшую дорогу.
Охота с лайками вдогонку. Из всех видов охоты на медведей, бесспорно, самая интересная —это охота вдогонку с лайками. Для такой охоты нужны злобные, а главное, смелые лайки, которые, к сожалению, встречаются слишком редко.
С надежным товарищем и с двумя или тремя зверовыми лайками охотник направляется в места, где легко встретить свежие следы медведей. Лучшее время для такой охоты — это октябрь и ноябрь.
В лесу и в тайге в это время светло: листва с деревьев опала, буйные травы поулеглись, ходьба по лесу становится легкой.
У охотников за спиной в объемистых сумках все необходимое: продукты на несколько дней, котелок, топор и легкая палатка.
Спущенные со сворок лайки старательно обыскивают угодья, охватывая большое пространство. Если собаки зверовые, они будут мало обращать внимания на белок и другую мелкую
дичь. Но, чтобы серьезно с ними охотиться на крупного зверя, к этому их нужно приучить.
Представим себе, что охотники добрались, наконец, до урочища, где они и раньше постоянно встречали свежие следы медведей. Неделю назад здесь держалась крупная медведица с двумя лончаками. Все малинники летом здесь были помяты и обсосаны мохнатыми лакомками.
Раннее утро, солнце только что позолотило вершины сосен на дальних сопках. Вот и медвежья тропа: здесь звери постоянно переходят вброд шумную таежную речку. Собак уже давненько не видно, возможно, они ушли следами зверя. Теперь нужно прислушиваться, не загремят ли они вдалеке.
Не спеша охотники взбираются на гору. Солнце поднимается все выше и выше. С сопки открываются бесконечные таежные дали. Здесь есть где побродить зверовому охотнику!
Вдруг донесся отдаленный голос собак, они где-то в распадке за горой.
Охотники бегом спускаются с горы, и, пока взбираются на следующий склон, голосов собак не слышно. Нужно спешить вперед! Но перебегать в горах нелегко, и надо быть благоразумным: беречь свои силы.
Позади еще одна сопка. Голоса собак, уже сиплые от долгого лая, и грозный рев медведя слышны совсем невдалеке. Направление ветра благоприятствует.
В мягких сибирских броднях, стараясь не шуметь, охотники неслышно подвигаются на лай. Поскорее бы добраться до буреломника, за которым собаки держат медведя! Лайки услыхали хозяина и еще горячее атакуют разъяренйого зверя. Ухая и рюхая, медведица поневоле дополняет этот громкий таежный «концерт».
Собаки на секунду смолкли и вновь залились злобным лаем. Медведица, видимо, дала угонку за лайками, так как голоса их слышны уже влево, шагов на сорок.
Охотники осторожно продвигаются на голоса собак только в те моменты, когда псы особенно азартно и шумно атакуют зверя.
Но вот видны и собаки. Они разместились веером и злобно облаивают бесформенную кучу лома в густом ельнике. Громко фукнув, среди собак появляется медведь. Лаек точно ветром сдуло, но одна из них успела куснуть зверя за гачи.
До зверя уже не более тридцати шагов. Выстрел по передней части туши сразу осадил его. Но добить медведя мешают собаки. Приходится пережидать, чтобы без помех выцелить в голову зверя...
Охота на медведей с рогатиной. Среди русских охотников до начала двадцатого столетия было не мало опытных медвежатников-рогатчиков.
В конце прошлого столетия среди них особенно славились горьковский медвежатник И. Ф. Корольков, М. Андриевский, братья Мартемья-новы, братья Корешковы и др.
Охота на медведей с рогатиной является едва ли не самой высокоспортивной среди всех дру-
гих зверовых охот. Недаром издавна любили ее смелые русские люди. И даже русский царь Алексей Михайлович не раз хаживал на медведя с рогатиной.
Всякий опытный медвежатник, обладающий достаточной физической силой и крепкой выдержкой, может испытать эту непревзойденную охоту.
Так как эта охота производится всегда вдвоем — двумя рогатчиками или рогатчиком и его помощником, вооруженным ружьем, — риск на такого рода охоте сводится к минимуму. Но, с другой стороны, если бы на медвежьей охоте не было и доли риска, охотники-медвежатники не любили бы так беззаветно эту высокую охоту.
Замечательное описание лихой охоты с рогатиной принадлежит выдающемуся русскому медвежатнику М. Андриевскому:
«Медведь, подрываемый лайками, поневоле отсиживается и возится с ними, но когда завидит охотника и сообразит, что уже не уйти от него, останавливается с решимостью идти на драку.
При некотором навыке такую окончательную остановку легко отличить от простой задержки для защиты от назойливости собак.
Инстинктивно понимая, что человек гораздо опаснее собак, медведь, решившись на драку, не обращает уже на них внимания, сосредоточивая его на главной опасности, т. е. на человеке. При этом зачастую хитрит: делает вид, что не замечает человека, отворачивает от него голову в сторону, но маленькие пронзительные глазки его зорко следят за тем, что делает охотник. Когда медведь улучит удобный момент, чтобы наброситься на своего оплошавшего или несмелого преследователя, то, заложив уши назад, с удивительной быстротой атакует его, причем обыкновенно коротко и сильно рычит — пугает.
Если охотник слишком горяч, тороплив или малосведущ и поэтому, сблизясь с медведем, станет чрезмерно круто наседать на него, не заметя, что тот уже сбавил ход, чтобы улучить минуту и удобнее броситься на своего врага, то медведь живо смекнет это и, делая вид, что неуклюже-неторопливо спасается, сам искоса поглядывает на него, а когда достаточно напустит на себя, то вдруг разом круто обернется и бросится на оторопевшего от неожиданности охотника с такой быстротой и ловкостью, которых, повидимому, нельзя ожидать от его неуклюжей фигуры. Зная эти тактические уловки медведя, опытный рогатчик по мере того как уменьшается расстояние между ним и медведем сам замедляет ход там, где позиция медведя выгоднее его позиции, и настигает его в более чистых и таких местах, в которых удобнее окончательно сойтись с ним, но никогда не подъезжает ближе двад-
цати-тридцати шагов, причем представляется, что будто боится медведя и заслоняет собой ро-гатину, особенно блестящее перо ее. Такая видимая робость охотника обманывает бдительность медведя, делает его более самоуверенным и беспечным. Тогда он не старается уйти или забиться в чащу или лом и, будучи настигнут на чистом месте, т. е. в положении для него менее выгодном, чем для человека, не выдерживает и бросается на охотника. А этого только и нужно рогатчику».
Далее М. Андриевский писал:
«Напустив зверя шага на три, на два, т. е. на расстояние, с которого уже можно достать рогатиной, надо решительно ударить его, и непременно в передние части тела, т. е. в грудь, по лопаткам или под пах, смотря по тому, как зверь идет. Обыкновенно медведь бросается на четвереньках, как собака, редко на дыбках... Удар рогатиной должен быть сильный, короткий, но без размаха.
Само собою разумеется, что рогатчики должны быть искренние, надежные охотники, ловкие и сильные душой и телом люди. Кроме того, они должны иметь некоторый навык или, по крайней мере, один из них, а другой должен знать хотя бы теоретически, как принимать на рогатину. Они должны как бы спеться вместе, потому что у каждого рогатчика есть свои известные привычки и манеры, которые необходимо знать, чтобы уметь без звука, без слов понимать друг друга тогда, когда вся жизнь идет на ставку и когда ревет только медведь да лают лайки, а охотники работают молча, а если уже выкрикнут слово, так именно то необходимое, полное смысла слово, от быстрого и удачного выполнения которого зависит судьба их обоих».
Из этого описания М. Андриевского нетрудно понять технику приемки медведя на рогатину. Но одной техники мало: рогатчики должны быть крепкими, сильными людьми, ловкими в ударе по зверю, быстрыми в ходьбе на лыжах.
Если в лесу лайки задержали медведя, охот-ник-рогатчик и другой охотник со штуцером, гладкоствольной двустволкой или также с рогатиной начинают преследование медведя.
По глубокому снегу, когда уже лайки не могут работать по зверю, охотники преследуют его на лыжах. Лыжи должны быть обязательно подшитые камасами (шкурами с ног оленя).
Обычно уже на 6—8-м км медведь в зависимости от глубины снежного покрова и полевых качеств лаек: их смелости и злобности, — задерживается на месте, чтобы напасть на преследующих его охотников.
Так протекает эта интересная, строгая зверовая охота, с которой может сравниться разве только охота на тигра и леопарда.
вид